"Инструмент поэта – часы"

Тем, кто любит песни Вероники Долиной, адресована эта беседа с ней, записанная в преддверии ее юбилея… 

Веронику Долину я знаю уже несколько десятилетий и с интересом и непреходящим удивлением слежу за ее творчеством, которое воспринимаю как единый лирический дневник. Раз и навсегда пораженный каким-то чудесным, почти волшебным преображением поющей 19-летней Вероники, уносившей слушателей в свои выси, в свои миры, я остаюсь очарованным и по сей день. Любовь к ее стихам пришла чуть позднее, когда к песням о Тристане и Изольде, о Жанне д'Арк прибавились такие, как "Когда б мы жили без затей", "Я сама себе открыла", "Мой дом летает" и др. Многие, очень многие песни Вероники – давно часть моего мира, они звучат во мне. Вероника, появившись, сразу стала для многих первой дамой авторской песенной поэзии. Для меня она остается таковой и поныне. Ее творчество продолжает удивлять и восхищать, ибо дар ее подлинный.

– Скажи, пожалуйста, я знаю, что Евгений Евтушенко включил, по-моему, два твоих стихотворения в свои антологии лучших стихов, на его взгляд, в русской поэзии, там было "Нет, советские сумасшедшие" и какое-то еще одно стихотворение.

– "Няня", наверное, но я говорю наугад, это я резко вспомнила, могу ошибиться, но, может быть, про няню. Он там даже оговорил, поскольку он там делал предпосылки к тому, кого включал в антологию, что я, мол, "самая московская из…", а из кого – я уже не помню. Но он сказал из кого.

Нет, советские сумасшедшие

Не похожи на остальных,

Пусть в учебники не вошедшие,

Сумасшедшее всех иных.

Так кошмарно они начитанны,

Так отталкивающе грустны –

Беззащитные подзащитные

Безнадежной своей страны.

Да, советские сумасшедшие

Непохожи на остальных,

Все грядущее, все прошедшее

Оседает в глазах у них.

В гардеробе непереборчивы,

Всюду принятые в тычки,

Разговорчивые, несговорчивые,

Недоверчивые дички.

Что ж, советские сумасшедшие

Ежли болтика нет внутри?

Нет, советские сумасшедшие

Не такие, черт побери! –

Им Высоцкий поет на облаке,

Им Цветаева дарит свет,

В их почти человечьем облике

Ничего такого страшного нет.

– Вот "Советские сумасшедшие" – это все-таки совершенно замечательный портрет некоего человеческого...

– Среза. Это безоговорочно наша публика. Это и есть моя публика, Юра, это ровно о них я пропела. Это безумцы, это люди часто высшего разума, повышенного образования, это люди, воспринимающие реальность не плоско, а с ее вторым и третьим планом, возможно с мерцающей внутри грубоватой картиной реальности – магии. Это та публика, которая щедро осталась мне после ухода из реальности Булата Шалвовича Окуджавы, да, это она, это они.

– Сегодняшние советские или просоветские сумасшедшие совсем другие.

– Боюсь, да.

Наживу с годами грузность,

Как и вся моя семья.

Кто же я – земная трусость

Или тайна бытия?

           Освещаю ли дорогу?

           Горожу ли чепуху?

           Отвечаю только Богу,

           Только Богу и стиху!