Замечу в скобках, что СССР по большей части дружила то со странами в которых правили то террористы и бандиты, то душегубцы, а то и людоеды (правда нам про них говорили и писали совсем иное).
Мне повезло с годом рождения и с тем, что я не участвовал во вторжениях в Чехословакию, Афганистан, Чечню и Грузию.
Тем не менее тема вторжения 1968 стояла передо мной довольно остро.
Если смерть Кеннеди и смену Хрущева я застал школьником, то при вторжении в Чехословакию я был уже студентом (застал его на геофизической практике в станице Абинская).
Один из одноклассников таки оказался в Чехословакии.
Но в тогдашней среде жизнеобитания мне было еще неясно, что 1968 год станет рубежом, определяющим отношение многих людей к режиму и к социализму и коммунизму.
Помимо пресловутой четверки было немало протестовавших внутри КПСС, в том числе вышедших из ее рядов.
Был и Еврокоммунизм и его лидеры прекрасно понимавшие что это означает для эволюции их партий и отношения к ним.
Помимо прочего закрытие намеченной Дубчеком ("Пражская Весна") альтернативы социализму советского образца означало, что другой тип социализма режим Брежнева (именно тогда он вышел на первый план подвинув Косыгина) не допустит и внутри страны. Это свидетельствовало и о траектории развития в духе дальнейшего закручивание идеологических гаек, попыток восстановления сталинских идеалов в политике, экономике (живущим во время Путина вполне могут понимать смысл понятия ПОПЫТКА РЕСТАВРАЦИИ).
По молодости лет я считал, что каждый порядочный человек после 1968 года обязан был выйти из КПСС.
И (само собой) считал, что никакие карьерные соображения не должны оправдывать вступление в КПСС после 1968 года.
В этой связи я и далее всегда со скептицизмам слушал мифы о том, что всякий способный человек в СССР обязан был вступить или попытаться вступить в КПСС.
Свою позицию временами стоит означать и может это и максимализм, но для меня лично такой компромисс и тогда и сейчас кажется непреемлемым.
Я прекрасно помню как исступленно сражались с нашими в хоккей чехи. Наверное это была единственная форма молчаливого протеста и презрения в которой тройка Недоманского означала больше чем столкновение с китайцами на давно уничтоженном острове Даманский.
Я не любитель ни телевизора ни хоккея.
Но я не мог болеть ни за наших ни за чехов
Но я смотрел и восхищался их борьбой и как миллионы телезрителей не мог не ощущать мужество защитников этой раздавленной советским кирзовым сапогом свободы.
Но от 1968 (Чехословакия) до 1979 (Афганистан) и тем более до 1991 и 2009 прошло немало лет и острота восприятия стала притупляться.
По работе я встречался с чехами и словаками, но обстановка всегда была довольно напряженной, говорить об этом было нереально.
Трудно представить происходящее без метафоры.
Конечно, представить дружественные китайские танки на улице Горького (ныне Тверской) и китайские гарнизоны во всех крупных городах, дома и школы для китайцев из этих гарнизонов и необходимость говорить о дружбе с великим Китаем и стремлении и впредь вслед за Великим Китаем, помогая ему в этом нелегком пути на еженедельных собраниях полноценно сможет не каждый.
Тем не менее только так, а не иначе мог воспринимать советское вторжение уничтожевшее Пражскую Весну 1968 года мой ровесник в Чехословакии.
Прошло много лет и я пониаю, что выросли и в России и в Чехии целые поколения, забывшие о существовании советских гарнизонов и тем более о начале вторжения, но мои ровесники помнят и вторжение и жестоко подавленные попытки сопротивления ему и унижение терпеть ненавистный режим.
Все это было и в Венгрии и в Польше и в ГДР, но Венгрия была слишком рано для меня, а в Польше благодаря мужеству Ярузельского (как пишет Пиотровский "носящему черные очки от неразделенной любви к Родине") все обошлось почти без крови и с меньшим национальным унижением.
Собственно свою позицию я изложил.
Теперь о Чехии. Мне не удалось, да и странным до нелепого унижения и меня и даже России было бы теперь вызывать кого-то на беседу и делиться своими впечатлениями о былой симпатии к их борьбе и о том как много она означала для моего понимания происходящего в моей собственной стране.
Однако, когда я вижу вполне коммерческую приветливость обслуживающего персонала, читаю издевки над архитектурным и идеологическим тоталитаризмом советских времен невольно хочется за что-то уцепиться (хотя бы за пражское метро, за трамваи которые нам тогда поставляли, за программы которые мы делали вместе).
И вот в третьем книжном который я посетил я встретил книжку на русском которую считал бы необходимым поместить в интернете.
Книга была объемом страниц в 250-400 и целиком состояла из фотодокументов и свидетелей вторжения с чешской стороны.
Как известно все было просто
Войска Прикарпатского военного округа, а также Венгрии, Польши и ГДР вошли с разных сторон, а на Пражский аэродром приземлился самолет с десантниками и затем десантировались Антеи.
Теперь представьте как из Внуково, Домодедова и Шереметьева идут колонны китайских танков, как захватывают телевидение, как стоят на Красной площади, как в ответ на попытки остановить или поджечь танки они идут на толпу и стреляют и давят.
Как бумагами с иероглифами солдатам пытаются внушить, как офицеры вынуждены заставлять солдат действовать под угрозой расстрела, бессилие перед лицом агрессии...
Как писал Константин Симонов "На тебя идет танк, а ты с голыми руками. Он тебя давит, а ты ничего не можешь"
Примерно такое впечатление отлитое в фотодокументах и коротких врезках воспоминаний и плакатов оставляет эта книга
Не купил я ее не из-за цены (всего около 2000р) или веса (не более кило), а просто потому, что я не мазохист.
Я не хочу смаковать ощущение неправоты страны в которой я жил, не могу ничего возразить офицерам и солдатам которые там были и выполняли приказ (слышал, что были и случаи расстрелов на месте за неподчинение приказу).
Почти наверняка окажись я обритым и одетым в солдатскую форму я был бы таким же как все и потому я не могу их обвинять. Именно в этом трагедия ситуации, которая возникает в обществе с хорошо смазанной вертикалью управления.
Во главе надежной вертикали почти всегда стоит параноик и авантюрист (типа Гитлера, Сталина, Чавеса) - другому усидеть трудно.
Но когда комплекс неполноценности и тупость и одномерность мышления приводят в столкновение страны и народы остается только сокрушаясь вспоминать: "Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает"
