Что бы и когда бы ни предлагали в качестве экономической стратегии эксперты, настоящая экономическая стратегия государства — это и есть та самая бюджетная трехлетка. И предложенная на 2018–2020 годы трехлетка как стратегия изрядно отличается даже от предложений Центра стратегических разработок (ЦСР), который возглавляет Алексей Кудрин, считающийся идейным отцом той экономической политики, которую в Минфине проводят его преемники. На это стоит обратить внимание. В чем эти отличия?
Во-первых, ЦСР предлагает корректировку нового бюджетного правила: вместо $40 за баррель в качестве цены отсечения (доходы бюджета от более высоких цен сберегаются в Резервном фонде, теперь объединяемом с Фондом национального благосостояния) — $45. Значит, сбалансированность бюджета достигается и более мягкой по сравнению с предлагаемой Минфином бюджетной политикой. То есть ЦСР предлагает увеличить госрасходы.
Во-вторых, ЦСР предлагает по-новому расставить приоритеты госрасходов. Соответствующий маневр предполагает дальнейшее сокращение военных расходов. Не только потому, что они современной экономической наукой признаются непроизводительными, главное — здесь Россия существенно опережает и развитые, и развивающиеся страны. Российская доля военных расходов в общем объеме расходов консолидированного бюджета составляет, по оценкам ЦСР, 6% против 5% в развивающихся странах и 3,5% в развитых. Доля военных расходов в ВВП в РФ — 2,5%, в развивающихся и развитых странах — на уровне 1,5%.
С другой стороны, ЦСР предлагает на треть увеличить финансирование инфраструктурных, прежде всего транспортных, проектов, расходы на образование увеличить к 2024 году на 0,8–1,0 п.п. ВВП по сравнению с текущим уровнем, бюджетные расходы на здравоохранение — на 0,7–0,8 п.п. ВВП.
План ЦСР может нравиться или не нравиться, но он в отличие от правительственной бюджетной трехлетки, по крайней мере, претендует на роль некоей стратегии. Правительство же вслед за Минфином продолжает бюджетоцентристские пляски.
Тема стратегии возвращает нас на предвыборное поле. В этом контексте весьма любопытен взгляд Наталии Орловой, главного экономиста Альфа-банка. Она считает, что трехлетний проект бюджета на практике может оказаться годовым, так как в проект бюджета не включены возможные после президентских выборов изменения.
Российская специфика: когда исход президентских выборов оказывается лишенным интриги, поствыборный бюджет оказывается интереснее выборного. Вспомним поствыборные майские указы 2012 года. Так наверняка произойдет и сейчас: сначала Владимир Путин огласит свою предвыборную программу, в которой, конечно, значительное место займет рост зарплат бюджетников и социальная политика в целом, а потом и бюджеты изменятся. Ждать осталось недолго.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТОВ
Никита Масленников, руководитель направления экономики и финансов Института современного развития:
«Рассуждать сейчас о бюджетной трехлетке бессмысленно, потому что в представленном проекте никак не прописано будущее ни налоговой системы, ни пенсионной системы, ни тарифной политики. Все эти направления вроде бы собирались реформировать после 2018 года, но как именно — непонятно. Поэтому пока уместно говорить лишь о бюджете будущего года. Считаю, что это бюджет компромисса. Потому что, с одной стороны, в нем достаточно реалистично рассчитаны доходы и расходы, предусмотрено выполнение основных социальных обязательств. В частности индексация пенсий и даже зарплат бюджетников, не подпавших ранее под действие майских указов. Прогноз по нефти заложен консервативный, скорее всего в реальности цена барреля будет выше. Это все плюсы. С другой стороны, нет никаких стимулирующих к росту позиций, никак не учитываются структурные реформы. В частности, мы не видим никакого увеличения вложений в человеческий капитал, расходов на здравоохранение и образование. Не предусмотрены также расходы на бюджетные кредиты регионам. Все это ставит под сомнение возможность годового роста ВВП даже на скромные 2%. Скорее всего, мы увидим темпы еще меньше — 1–1,5%. Подводя итог, можно сказать, что бюджет‑2018 сверстан так, чтобы пройти год без финансовых потрясений. Наверное, это удастся, но и какого-то рывка в развитии ждать не приходится».
Руслан Гринберг, научный руководитель Института экономики РАН, член-корреспондент РАН:
«Бюджетные проблемы по мере приближения 2018 года обостряются, поскольку доходы не растут, а расходы увеличиваются, особенно с учетом года выборов президента. Тот рост ВВП в 1,5–2,5%, что был у нас зафиксирован по итогам II квартала и I полугодия, трудно назвать устойчивым, поскольку он определялся скорее конъюнктурными и сезонными факторами. Во втором полугодии он вполне может сойти на нет. И тогда властям, по всей видимости, придется идти по пути наращивания бюджетного дефицита — в частности за счет расширения внутренних и внешних заимствований. В принципе, ничего страшного в этом нет. У нас в проекте бюджета предусмотрен дефицит около 1,4% ВВП. Между тем даже такие крупные экономики, как Германия и Франция, столкнувшись с кризисом, позволяли себе дефицит в 5–6% ВВП. Другой вопрос, найдем ли мы источники для внешних заимствований, поскольку в отношении России действуют международные санкции. Однако если не увеличивать расходы, то мы обречены и дальше барахтаться в депрессии и стагнации. В целом же я считаю, что все равно в год выборов всем сестрам раздадут по серьгам, и деньги на это, безусловно, найдутся. Ну а потом уже начнется тушение финансового пожара. Нам не привыкать! Как говорил в зале суда бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, состояние у нашей экономики хорошее, но не безнадежное».
Николай Вардуль
http://www.mk.ru/economics/2017/09/20/shagrenevaya-trekhletka-byudzhet2018vydal-budushhego-pobeditelya-prezidentskoy-gonki.html
