Михаил Жванецкий
Человек
Бегают молодые люди.
Войну ищут как работу.
Нашел — воюет.
Как это в людях накапливается, накапливается, накапливается.
...
Добро за жизнь расходуется.
Видимо, добро дается при рождении.
А зло копится от жизни.
Накопилось в людях друг на друга.
Мы стоим на странном перекрестке.
Вопрос только в том, куда направить меньшее зло.
Иначе народ против народа.
И эти разговоры: "Они не люди. Они понимают только силу"...
Это говорят обо всех...
Не дружить, а сплачиваться.
Неравенство ведет к агрессии.
Равенство к диктатуре.
Вот и вертись!
Дружат только с побежденными.
С остальными — невнятные голоса:
"Вот за что мы их ненавидим".
Как будто, уничтожив их, мы уничтожим свою ненависть.
А своих соклассников за что?
Какой-то тупик, куда мы уперлись вместе с машинами, сотовыми телефонами и интернетом.
Боюсь, что кто-то очень отсталый очень пострадает.
Во-первых, чтоб не плелся сзади.
Во-вторых, чтоб не был таким грязным.
В-третьих, чтоб переднему стало легче.
И переднему рожу начистят, чтоб задние солнце увидели.
Никакой переезд во дворец не дает такого удовлетворения, как набитие рожи хозяину дворца.
Пусть валяется.
Пусть его рожа умоется кровью с черной икрой.
Дележка ворованного — уже тоска, уже рутина.
Главное — его слепые тычки в наши ноги.
Накопилось!..
Долго никого не трогали.
А они вон все повыползли. Живут, где хотят. Хитрят.
Нашим пользуются...
Какой взяточник успокоится повышением зарплаты?
Какой убийца успокоится кровью одного?
Накопилось на наших глазах.
Без войны!
Без вражды!
В мирное время строительства благополучия и лечения болезней.
Накопилось.
Во всем мире. Во всех точках.
Люди не могут жить без ненависти к людям.
Вы ведь чувствуете, как накопилось в мире?
Вы чувствуете, как зреет в душах она?
Вы чувствуете, прорывает ее то в одном, то в другом месте?
Огнем прорывает.
На нее бросаются, тушат.
Вырывается в другом месте.
Может быть, количество людей превысило возможности человеческого восприятия?
Уже все равно кого убивать. Просто тех, что собрались. На базаре, в автобусе, на параде.
За что? А за то, что живут.
Вы сами не хотите умирать?
Так мы вам устроим.
Ртутью, взрывчаткой, гексогеном, гвоздями.
Только что обученных, только что вылеченных, только что приехавших.
И, что главное, совершенно ни в чем не повинных.
Крепко накопилось у всех против всех.
Бродит она у всех под поверхностью.
Если б не ядерная бомба, разнесло бы всех к чертовой матери.
Вот ведь оружие мира нашлось!
А каким незащищенным оказался человек!
Ни зубов, ни когтей, ни панциря. Одно коварство.
Много нас, много...
Сами себя рожаем, раздражаем и уничтожаем.
"Они же не люди, они слов не понимают. Только силу" — это все про всех.
Так, думаешь, может действительно лучше от руки друга, чем врага?
Мучений меньше.
Только изумление: Ты?!?!
Зрители удивляются, почему фильмы о катастрофах оказались такими пророческими.
Еще бы! Они отвечают душевным запросам этих же зрителей.
У кого не возникает простое человеческое желание обрушить небоскреб, взорвать шикарный лайнер, долго пытать полицейского?
Фильмы предсказывают то, чему обучают.
Сколько может кровь бесполезно капать с экрана?
Это не правда, что фильм не учит.
Слова, одежда, прическа... Почему добрый фильм учит, а злой нет? Тоже...
И слова появились простые, рабочие.
"Завалил огромного мужика". - Радость. Простая, трудовая...
"Завалил троих. Здоровые быки". Ну, если бандиты, то уничтожены. Они же не люди!
Хотя с каждым уничтоженным бандитом опасность почему-то возрастает.
В Израиле страшно собираться вместе, в России стоять одному.
Огонь не уменьшает опасность.
Опасность уменьшает отсутствие огня.
А может быть слишком много тупых, простых тупых людей с высокими званиями, постами, научными степенями, с юмором, с образованием?
Если это так, то мир в надежных руках.
Умные прячутся. По старой привычке не лезть куда тебя не просят — не вмешиваются.
Лежат дома, дуются на жену, определяют отцовство.
А во главе армий встают совершенно другие.
Как мама говорила: "Господи, какая простота!"
Вот под их знаменами мы и движемся, как они говорят, вперед.
Они, якобы, видят будущее.
Спросить, что они видят, никто не решается, чтоб не слышать этих объяснений.
И выбора нет. Или тупой или очень тупой. За которым тоже 35% голосов. Только тронь — и он победит.
Вот такое время.
Время обозначается людьми.
Девятнадцатый век, двадцатый век и наш миллениум.
Век мелкого секса, крупной попсы, животного юмора и правильного пива.
В этой атмосфере можно создать только имидж, чем мы и занимаемся.
Целую.
...
Почему так легко быть пророком?
— Ты сиди себе, предсказывай плохое, где-нибудь сбудется.
Мы в команде
От скуки не помрем.
Наша работа — догонять.
Догонять всю жизнь!
Разве не интересно?
Это такой спорт.
Гонка за лидером.
Он впереди, в полете.
Мы сзади ползком.
Кто на самолюбии,
кто из интереса.
— Вы в команде? — кричит он вопрос.
— Да,— кричим мы ответ.— Нам бы помедленнее, шеф!
— Нельзя,— кричит он,— сомнут.
Кого сомнут уже видно вооруженным глазом.
Пока свои мнут своих.
Отклониться нельзя — Ты в команде.
Может, уже смяли,
Может, еще нет.
Окрестности те же.
Уважение тоже.
Но команды звучат уже с разных сторон.
Откуда-то команда: "Отдыхай!"
Расположились. Семьи подоспели...
Оказалось, провокатор из своих, уже купается в речке...
Ну и все полезли в воду...
"Быстрей — сомнут".
Вроде кого-то уже смяли, кого-то в плен... Тут неподалеку.
Они быстро вернулись.
Их, оказывается, накормить не смогли.
В общем, пока лагерем расположились, команды поступают непрерывно.
С одной, и другой, и третьей, и четвертой стороны.
Мы дернулись налево, направо...
Потом радио выключили...
И в покой погрузились.
Команды, конечно, нужны, но хотелось бы, чтоб наше положение обрисовали.
Что ждет слева, справа и вокруг, и что с нами будет, если мы туда пойдем.
Мы кому верим? Верим крупным и грузным...
А кто помельче — верит нам...
Определились, местную дорожную карту достали.
Это оказались переговоры Египта с Израилем.
Пока придерживаемся.
Потом посмотрим.
Мы в команде, но еще много лишнего народу осталось.
Опрос производили:
— Ты в команде?
— Я в списке.
— Отойди.
— Ты в команде?
— Я провалился. На тот год опять поступать буду.
— На тот??
— Ну, что за этим.
--Ну, готовься.
— А ты в команде?
— Не, я дома занимаюсь.
Сзади тут начали:
— Можно я из команды выйду? На часа три, мимо дома...
— Нельзя. Ты в команде!
— Да он уже домой побежал...
Все.
Кто домой побежал, не возвращается.
Те, кто сбежал из дома,— тоже!
Что там за счастье или несчастье в этом названии?!
https://www.kommersant.ru/doc/3414989