Что думать?
Властитель страны (хозяин, царь, диктатор — всё равно) объявляет себя богом. Подданные не протестуют, внешне они вроде бы на всё согласны.
Возможно, они молча думают: бессмертен ли царь? ибо бог должен быть бессмертен. Но кого интересует, о чём молча думают рабы? — может, они вообще не думают.
А потом вдруг — бац! — погибает царь, а вместе с ним и всё Ассирийское царство. «Ни один камень не напомнит о Вавилоне!» — пророчествует первосвященник в опере Верди «Набукко».
Первосвященник побеждённой и, казалось, навсегда уничтоженной страны. Но ведь сбылось.
Исчез Вавилон, великий город, будто и не существовал на свете.
Человек слушает Верди, и мысли выходят из-под контроля. Мощь постановки невероятна. Тебя отрывают от земли, уносят вверх, и оттуда, с высоты, из космоса видишь гигантскую историю. Минувшее проходит пред тобою. Видишь гибель народов и царств... А когда спектакль кончается, когда смолкает долгая стоячая овация, то совсем не сразу вспомнишь главную битву наших дней — Олимпиаду и допинг. И эта раздутая до неба сегодняшняя проблема приобретает натуральный муравьиный масштаб.
Слушаешь Верди и улетаешь! Кто не испытал этого улёта, тот вряд ли верит, что такое бывает. А где его испытаешь? Дома, на кухне, жуя и поглядывая в телевизор? То жена о чём-то бурчит, то сосед припрётся. Даже в кино, даже на хорошем фильме рядом окажется парочка с ведром попкорна…
Только в театре. Конечно, доказать это нельзя (так же, как атеисту никто не докажет существование Бога). Но косвенные данные в наличии. Если люди платят кучу денег за билет, за право три часа смотреть на сцену, — значит, надеются что-то получить. Что? Если опера Верди идёт почти двести лет, то сюжет известен, ничего нового не узнаешь. «Гамлет» идёт четыреста лет, «Эдип» — две с половиной тысячи лет. Сюжеты известны, тексты в книгах — читай бесплатно. Значит, идут за восторгом.
Но если человек пойдёт в театр — нет никакой гарантии, что он испытает этот восторг.
Во-первых, есть глухие, их ничем не проймёшь; видят великое, пожимают плечами и повторяют своё тупое «ну и что?». Сложно представить себе, что Собакевич испытает восторг, даже если его затащат в театр и дадут билет даром.
Во-вторых, что хуже: по-настоящему удачных спектаклей — один из ста, гениальный — один из тысячи. Это ужасная арифметика. Она означает, что у человека, который всё же пошёл в театр, очень мало шансов испытать восторг. Хорошо, если получит хотя бы удовольствие. Но ведь полно убожества и дряни. Наткнувшись, человек отворачивается навсегда. Он сходил в театр, испытал скуку и отвращение, — «больше меня туда не затащите». Он всё понял. Эти приключения описал Максим Горький. Наслушавшись восторженных рассказов умирающего Сокола о полётах в небо, Уж решил испытать эту радость и подпрыгнул.
В кольцо свернувшись, он прянул в воздух.
Рождённый ползать — летать не может!..
Забыв об этом, он пал на камни, но не убился, а рассмеялся:
— Так вот в чём прелесть полётов в небо!
Там только пусто. Там много света, но нет там пищи и нет опоры живому телу.
Смешные птицы! Но не обманут теперь уж больше меня их речи!
Так и с операми. Гениальных мало. Вот и ставят Верди уже скоро двести лет. Но ведь и Верди не даёт гарантии. Он всего лишь даёт шанс. Но любая фальшь, любая случайность может погубить впечатление.
Однако если повезёт — вы запомните этот вечер на всю жизнь. Талантливый спектакль оправдает все предыдущие неудачи. А что таких спектаклей мало — не удивляйтесь. На самом деле их даже очень много для нашего грешного мира. Футболистов миллион, а Месси один, и Роналдо один. И Пеле помнят недаром, ибо такие дарят восторг, а большинство — скуку и отвращение.
Как вы видите мир? На этот детский вопрос много ответов. Самый простой: «глазами» или «в окно». Но в вопросе есть и более важный смысл: как вы понимаете мир? что думаете о нём?
Смотрим на одно и то же, но каждый видит своё. На сцене опера Верди, а в зале публика, разные люди. Певица слушает совершенно иначе, чем ты; ей интересно, взяла ли соперница верхнюю ноту. Художник почти не слышит, что там поют, он видит костюмы, свет, декорацию... А галерный раб (журналист) видит жуткую борьбу за трон и жуткую власть идеологии.
Мы невольно думаем о своём, когда слушаем. Но ведь и Верди, когда писал, думал о своём — о своей Италии, о Европе, которая долго приходила в себя после Наполеоновских войн.
В опере Верди царь ассирийцев Набукко сошёл с ума и объявил себя богом. Богом для всех народов: и для своего, которым он повелевает, и для израильского, который он завоевал.
Слушайте меня!
Есть только один бог — это ваш царь!
Кланяйтесь мне до земли!
Восхваляйте меня, вашего бога!
Он думал, что завоевал навсегда, но, как мы знаем, дело кончилось иначе. Точнее: оно ещё совсем не кончилось. В смысле: конец света ещё не наступил.
✭✭✭
В СССР не ставили «Набукко». Это очень интересно и даже смешно: опера, прославившая молодого Верди, первая его опера, которая имела бешеный успех в Европе, опера первой половины ХIХ века не шла в СССР во второй половине ХХ века по идеологическим причинам, к которым, возможно, примешивались зоологические.
Самое знаменитое место в «Набукко» Верди — хор пленных иудеев. Поскольку дело происходит в Казани, хор пленных иудеев поёт хор татар. Неисповедимы пути твои, Господи, как бы кто тебя ни называл. С хором и оркестром Татарского академического театра оперы и балета поют солисты: главные партии исполняют артисты из Национальной оперы Украины, один из Белоруссии, двое из Мариинки и одна из Красноярска. Если бы не солист из Германии, следовало бы сказать, что главные партии поют артисты Советского Союза.
Автор оперы — Верди (Италия), режиссёр Майзель (США), дирижёр Романи (Италия), художник Герасименко (Москва). Невольно в глаза бросается разница: мир политики и политизированного спорта и — мир искусства. Сейчас самые враждующие страны — США, Украина, Россия, а на сцене безупречный высокий союз.
И потрясающе звучит пророчество первосвященника в исполнении Сергея Ковнира (Киев):
Грядущее вижу во тьме...
Ни один камень не напомнит о Вавилоне.
Отдельная благодарность художнику Виктору Герасименко. Костюмы и декорацию вы видите на фото, но не видите, как конструкция трансформируется во время спектакля… А самый впечатляющий момент, когда внезапно с жутким грохотом рушится гигантский каменный идол жестокого языческого божества, предвещая неизбежный крах жестокого мира.
Слушаешь оперу Верди как человек. А потом возвращаешься в себя. А кто ты? Винтик. Пусть ты винтик не государственной идеологии, не воровства из бюджета, не винтик власти, но ты винтик суеты.
Подумай: 60 миллионов в год покидают эту суету, исчезают с планеты Земля, в том числе успешные, богатые. 60 миллионов в год — столько же, сколько погибло за 6 лет Второй мировой войны.
Друг-читатель, что ты помнишь про Олимпиаду-80, если вообще что-то помнишь? Только то, что Америка её бойкотировала. Что ты помнишь про Олимпиаду-84, если помнишь что-нибудь? Только то, что мы её бойкотировали.
Конечно, профессиональный музыкант получает гораздо больше, чем простой зритель. Но огорчаться не стоит. Зато простого не травмируют мелкие погрешности, он их не слышит. И зачем ему знать про меццо-сопрано и до-диез, когда потрясение не требует музыкальной грамоты. (Ниже вы прочтёте отзывы двух высочайших профессионалов, слушавших премьеру.)
Два дня подряд шла опера «Набукко» — премьера, которая открыла ХХХVI Шаляпинский фестиваль в Казани. Два дня подряд по тысяче зрителей, и ни одного свободного места. Такому аншлагу театр, конечно, радуется. Но как подумаешь, что остальные 144 миллиона граждан России туда не попали и не попадут...
Александр Минкин