Светлое и приличное есть, но все оно происходит, словно зажмурившись, не думая о том, что дальше.
А дальше — рост объема санкций. Рост цен на все. Не успевающий догонять цены рост зарплат и пенсий. Сжатие рынка труда. Углубление изоляции.
Дальше на простой вопрос, будет ли война и возможна ли война ядерная, глава государства не находит того единственного отрицательного ответа, на который надеялся спросивший и еще десятки миллионов людей.
Такого рода перспективы кажутся немыслимыми, когда ты вышел с бокалом шампанского в руке с новогодней вечеринки покурить на сверкающую иллюминацией улицу московского центра.
Но они есть, как бы неприятно ни было о них думать. Они, разумеется, затрудняют принятие любых решений и о ближайшем, и о стратегическом будущем: и на уровне каждого человека, и на уровне компании, и на уровне города.
И даже на уровне правительства, которое одновременно само является источником все новых рисков, и игрушкой сразу многих процессов, находящихся абсолютно вне его контроля.
В нем, например, есть военный министр, который собирается отлить фундамент мемориального храма из трофейной бронетехники последней большой войны — видимо, не понимая, что это предложение не толкает кого-то в прошлое, а просто само является прошлым.
Литым из трофейной брони, сминающим все эти вечеринки, бокалы шампанского, сверкающие электрички с ЖК-экранами.
Все, что в такой ситуации делается ради будущего — ради завтра, послезавтра, той недели, ради будущего года или времени, когда родившийся вчера ребенок пойдет в школу,— выглядит как отчаянная пляска на краю бездны, вопреки зиме. В единственной надежде на то, что, даже если зима будет долгой, она все же не окажется вечной.
Иван Сухов
https://www.kommersant.ru/doc/3844094?from=main_4
