Семья Ярузельских после начала Второй мировой войны бежала из Польши в Литву, а после присоединения Прибалтики к СССР их арестовали в Вильнюсе как кулаков – это случилось 14 июня 1941 года. Главу семьи Владислава Ярузельского отправили в один из лагерей Краслага на юго-востоке Красноярского края. Жену и двух детей депортировали на Алтай – в село Турочак, что в 200 км от Бийска.
Войцех работал на лесоповале, получил там снежную слепоту, из-за чего всю жизнь вынужден был носить темные очки и заработал на своей родине прозвище "сварщик". Там же, в Сибири, он выучил русский язык, на котором говорил практически без акцента.
Отношение к русским у меня тогда было, мягко говоря, не очень хорошим
В 1942-м Ярузельского-старшего освободили из лагеря, и он воссоединился с семьей, которая в то время жила в Бийске. Какое-то время Владислав Ярузельский работал конюхом на рыбозаводе, но 4 июня 1942 года умер в больнице Бийска и был похоронен на католическом участке городского Покровского кладбища. По воспоминаниям Войцеха Ярузельского, он похоронил отца, завернув вместо савана в газету "Правда". На могиле поставили деревянный крест. Спустя 4 года семья Ярузельских уехала в Польшу. В 50-е Покровское кладбище было закрыто, а в следующее десятилетие уничтожено, и на его месте построили жилые дома. Памятник Владиславу Ярузельскому на условном месте территории Зареченского кладбища Бийска был установлен в конце 1980-х по указанию М.С. Горбачева на средства Войцеха Ярузельского. Рядом с ним установлен коллективный памятник полякам, умершим в Бийске в годы войны. В 2005 году Ярузельский приезжал на Алтай, был у места, где похоронен его отец, и дал тогда это интервью (сейчас оно публикуется впервые. – СР).
– Отношение к русским у меня в юности было, мягко говоря, не очень хорошим, – рассказывал Войцех Ярузельский в 2005 году. – Да и не знал я народ, а представление составил из семейных преданий: мой дед участвовал в восстании в XIX веке и был, кстати, сослан в Сибирь. А также из общения с сотрудниками НКВД, что нельзя назвать позитивным опытом. Что касается русского языка, то его пришлось учить как по книгам, так и в живом общении. Книги брал в местной библиотеке, в основном это была русская классика XIX века. А живую речь осваивал в разговорах с поселенцами, ссыльными, коллегами по работе на лесоповале.
Лексикон рабочих был предельно прост и функционален, в нем обильно присутствовала так называемая нецензурная лексика.
Так случилось, что жемчужинам русской словесности в виде классической литературы и русскому мату я обучился практически одновременно. Все это не позволило мне, довольно жестко настроенному к русским из-за своей судьбы, распространить негатив на всех людей. Обычные же люди были не только просты, но и весьма приветливы, хотя внешне порой казались грубыми.
В июле 1943 года Войцех Ярузельский поступил в формировавшуюся тогда в СССР Первую польскую пехотную дивизию имени Костюшко. По его признанию, именно ощущение принадлежности к своему народу с его непростой судьбой помогало ему выжить в годы ссылки и войны:
– У Польши была сложная судьба, наша страна исчезала с карты мира, но неизменно возрождалась, потому что поляки за свою историю научились не бояться трудностей и хранить верность своим традициям, хотя часто это было очень тяжело. Это чувство помогало мне даже в сибирской ссылке…– вспоминал Ярузельский.
https://www.sibreal.org/a/29645838.html
