«Ядерная коза», показанная Западу, российскому населению возможно и понравилась, но перспектива попасть в рай людей совсем не вдохновила.
Всплеск страхов насчет возможности начала глобального военного конфликта произошел в последние два года.
Александр Желенин Журналист ИА «Росбалт»
На публикацию результатов исследования «Левада-центра» о главных страхах россиян уже отреагировали не только в СМИ, но и в Кремле. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков рассказал, что в Кремле обращают внимание на подобные соцопросы, намекнув на вопросы к их методологии.
Как по мне, так к методологии этого опроса особых претензий нет, а вот его «глубокий анализ с более глубокой дифференциацией», по выражению того же Пескова, действительно необходим. Поскольку в администрации президента такой анализ проводить пока не планируют, попробуем сделать это самостоятельно.
Опрос проводился в конце сентября — начале октября. Опрошено было 1601 человек в возрасте от 18 лет и старше в 137 населенных пунктах, 50 субъектах РФ, методом личного интервью респондента на дому.
Социологи просили россиян ранжировать свои страхи по пятибалльной шкале, где «1» означает «совершенно не испытываю страха», а «5» — «испытываю постоянный страх». Подобный опрос «Левада-центр» проводит ежегодно уже четверть века, так что желающие могут сравнить, какие страхи превалировали в разные годы.
Сразу отметим, что на протяжении прошедших 25 лет доминирующим практически всегда был страх «болезни близких, детей», что, в общем, понятно. В целом рейтинг этого страха — 4,2, и на него, как на первостепенный, указали 61% россиян. А вот на втором месте находятся сразу три страха с одним и тем же рейтингом 3,4. Люди боятся мировой войны, произвола властей и болезни (видимо, собственной).
«Испытывают постоянный страх» мировой войны 42% опрошенных. Причем те, кто выбрал вариант «совершенно не испытываю страха» здесь почти вдвое меньше — 22%. Даже не очень глубокий анализ показывает, что скачок страха насчет возможности начала глобального вооруженного конфликта произошел за два последних года. С 2003 по 2017 год включительно страх перед мировой войной испытывали от 19% до 27% россиян, а в 2018 году это число выросло до 46%.
Очевидно, что такой всплеск ужаса перед надвигающейся мировой (и как многие полагают, почти неизбежно ядерной) катастрофой вызван, с одной стороны, отказом России и США от продления некоторых ключевых договоров в области международной безопасности. В частности, от Договора об уничтожении ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД).
Не последнюю роль в росте уровня страха россиян по этому вопросу сыграли и угрозы Владимира Путина американским супостатам, сделанные им в октябре 2018 года на заседании клуба «Валдай»: «…агрессор все равно должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. А мы — жертвы агрессии, и мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут». Именно после этого заявления Путина и произошел более чем двукратный рост страха россиян перед мировой войной: с 21% в 2017 до 46% в 2018. Как видим, и в 2019 году уровень этого страха почти не изменился (42%).
То есть, «ядерная коза», показанная Путиным Западу на том заседании Валдайского клуба, российскому населению возможно и понравилась, но в массе своей перспектива попасть в рай его не вдохновила. Так уж устроены люди, в том числе, и в России-матушке (сколько бы Путин не тешил себя заявлениями, что у нас «есть такая предрасположенность граждан жизнь свою отдать за Отечество»).
Сколько не пичкай их патриотической пропагандой, в большинстве своем они хотят пожить подольше и на тот свет точно не торопятся. А вот страх сгореть в ядерной войне, что мы видим по результатам опроса «Левада-центра», такие заявления, напротив, усиливают.
Не менее важен еще один страх россиян, имеющий у них такой же рейтинг, как и боязнь мировой войны. 33% опрошенных испытывают «постоянный страх» перед беззаконием и произволом властей. Год назад этот пункт также находился на третьем месте после опасений за здоровье детей и страха перед мировой войной, причем страх произвола властей был даже еще выше, чем сейчас — тогда о нем заявили 38% опрошенных.
Характерно, что и этот показатель, так же, как и страх перед мировой войной, за последние два года совершил впечатляющий, почти четырехкратный скачек.
В годы пресловутого «крымского консенсуса» он колебался в диапазоне от 15% (2014 год) до 10% (2017 год). Это не означает, что до этого такого уровня страха перед произволом родного государства у его граждан никогда не было.
В 1999 году про него заявили и вовсе 36% опрошенных.
Просто снижение до 10%-15% в 2014—2017 годах — показатель того, что восторги народных масс по поводу присоединения новых территорий и успешного применения силы на международной арене родным правительством обычно задвигают страх перед произволом государства по отношению к ним самим куда-то поглубже.
Но бытие, в конце концов, все равно начинает определять сознание. Понимание того, что произвол по отношению к гражданам не только никуда не делся, но и усилился, а внешние победы в практическом смысле ничего им не дали, и даже напротив — жить, вопреки ожиданиям, стало еще хуже, возвращает прежние страхи людей перед властью на свое место.
Надо полагать, что последовательность событий, приведших за два последних года к резкому росту страха перед произволом (а значит, и к недоверию к власти), в общих чертах такова.
За вновь присоединенные (Крым) и контролируемые территории (ДНР/ЛНР, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, Сирия) надо платить. В условиях относительно невысоких цен на нефть и международных санкций эта плата в виде инфляции и фактической заморозки зарплаты, пенсий и пособий, возлагается на народ, который за последние пять лет стал жить хуже, чем раньше.
Недовольство людей в наиболее развитых регионах (в первую очередь, Москве) выразилось в массовых протестах, формально имевших сугубо политические причины, как это было летом 2019 года, когда десятки тысяч человек в разгар сезона отпусков вышли на улицы столицы с требованием зарегистрировать кандидатов от несистемной оппозиции.
Подспудно же эти протесты аккумулировали общее недовольство граждан ухудшением своего социально-экономического положения. Власть на эти протесты ответила как обычно — произволом и репрессиями в отношении протестующих.
Однако дело не только в политических или социально-экономических вопросах. Возвращение внимания россиян к своим внутренним проблемам неизбежно столкнуло их нос к носу с собственной властью и характерными для нее методами общения с народом.
Они вновь увидели то явление, которое Энгельс описал еще больше ста лет назад: «Чиновник выдает свой частный интерес за государственный».
https://www.rosbalt.ru/blogs/2019/10/31/1810803.html
