Арендт различает понятия власти (power), мощи (strengh), силы (force), авторитета (authority) и насилия (violence).
Власть рассматривается ею как «человеческая способность к согласованному действию», принципиально лишенная цели: «Власть (power) соответствует человеческой способности не просто действовать, но действовать согласованно.
Власть никогда не бывает принадлежностью индивида; она принадлежит группе и существует лишь до тех пор, пока эта группа держится вместе.
Когда мы говорим о ком-то, что он находится «у власти», мы на самом деле говорим, что некоторое число людей облекло его властью действовать от их имени. В тот момент, когда группа, от которой первоначально произошла эта власть, исчезает (potestas in popolo — без народа или группы нет власти), исчезает и «его власть».
Власть, как и состояние мира, не нуждается в оправдании — они самодостаточны. Напротив, насилие и война всегда имеют инструментальный характер — четкую направленность и цель.
В основе власти лежат законы, институты и авторитет.
Неспособность элит к согласованному действию, неэффективность институтов приводит к распаду власти и создает пространство для проявлений насилия — как со стороны революционно настроенных групп, так и со стороны ослабевающего государства.
Власть и насилие часто сопутствуют друг другу, но никогда не совпадают.
В «Интернационале», гимне пролетариев всех стран, предлагалось разрушить «мир насилья» для начала строительства «нашего», «нового мира».
Но насилие не может продолжаться бесконечно — за победой любой революции следуют декреты и советы.
Даже террор нуждается в легитимном основании.
Поэтому, кстати, и революция на Украине не завершится до тех пор, пока не состоятся законные выборы.
Этот принцип еще более очевидно работает в отношениях между суверенными государствами — вторжение советских войск в Прибалтику в 1939-м или в Чехословакию в 1968-м не увенчалось бы успехом, если бы не опиралось на поддержку коллаборационистских правительств.
Решение политических проблем с помощью дубинок, автозаков и, в пределе, танков может показаться привлекательным как самое быстрое и эффективное, но это опасная иллюзия.
Арендт предостерегает от соблазна насильственных методов, в том числе на примере из российской истории.
Вслед за Александром Солженицыным (и в отличие от многих наших соотечественников) Арендт не оправдывает построенную на насилии сталинскую индустриализацию ее экономическими успехами.
Наоборот, именно в насильственной модернизации она видит причины отставания советской экономики не только от западных стран, но и от союзников из восточного блока.
Книга «О насилии» дает ключ к глубинному пониманию текущих событий.
Как и в конце 1960-х годов, весь мир переживает период слома парадигмы международных отношений после временного затишья, ошибочно объявленного Фукуямой в 1992 году «концом истории».
В России этот момент совпал с разложением государственных институтов.
Теперь распад власти проявляется уже не только в разжигающей ненависть риторике, но и как неоправданная агрессия в отношении собственных граждан и угроза вторжения на территорию других государств.
Что придет на смену этой власти, зависит от способности общества к согласованному действию — созданию власти законов и легитимных институтов, а не ненависти, штыков и насилия.
Главный урок трактата Ханны Арендт — власть не может родиться из насилия.
Читайте подробнее на Forbes.ru: http://www.forbes.ru/mneniya-column/idei/255961-tsena-nasiliya-pochemu-politicheskie-problemy-ne-reshit-s-pomoshchyu-tank